Защитили сотрудника фирмы-банкрота от взыскания 2 миллионов рублей
Описание ситуации:
В 2022 году к нам обратился бывший работник организации, находящейся в процедуре банкротства. Организация занималась обслуживанием нефтегазового оборудования для нужд заказчиков, в числе которых были и Роснефть, и Газпром, исправно выполняла договорные обязательства, а в процедуру несостоятельности вступила в 2019 году по иску налоговой инспекции.
Наш доверитель в этой организации работал начальником по производству, а также владел долей в уставном капитале – 10%. Этот факт натолкнул конкурсного управляющего на мысль, что наш клиент, получивший в 2019 году от организации на свой счет более 2 миллионов рублей, истратил их не на нужды компании. К тому же он знал о признаках ее неплатежеспособности, соответственно все перечисления были совершены с целью причинения вреда кредиторам.
Такая логика не устраивала ни нас, ни нашего доверителя. В ходе судебных разбирательств, которые длились больше года, нам удалось доказать, что работник не должен нести ответственность и возвращать 2 миллиона в конкурсную массу. И не только потому что он не являлся контролирующим должника лицом (КДЛ), но и по другим основаниям.
Наш доверитель в этой организации работал начальником по производству, а также владел долей в уставном капитале – 10%. Этот факт натолкнул конкурсного управляющего на мысль, что наш клиент, получивший в 2019 году от организации на свой счет более 2 миллионов рублей, истратил их не на нужды компании. К тому же он знал о признаках ее неплатежеспособности, соответственно все перечисления были совершены с целью причинения вреда кредиторам.
Такая логика не устраивала ни нас, ни нашего доверителя. В ходе судебных разбирательств, которые длились больше года, нам удалось доказать, что работник не должен нести ответственность и возвращать 2 миллиона в конкурсную массу. И не только потому что он не являлся контролирующим должника лицом (КДЛ), но и по другим основаниям.
Сотрудник организации-должника защищен от возврата 2 миллионов рублей. Дело выиграно!
Дело вели:
Напомним, что при таких требованиях должны доказывать стороны:
Наши действия:
Мы собрали максимально большое число доказательств и документов, вплоть до чеков из строительных магазинов, в которых работник покупал товары для нужд организации. Конкурсный управляющий пытался оспорить это, но мы исследовали материалы выездной налоговой проверки, в ходе которой опрашивались сотрудники организации. Выяснилось, что в компании было нормальной практикой закупать для работы материалы, инструменты и запчасти в ближайших магазинах. Суд наши доводы поддержал.
Далее мы изучили авансовые отчеты по суммам, которые перечислялись нашему доверителю «под отчет». Конкурсный управляющий считал, что сделки, на покрытие которых направлялись суммы, были совершены при отсутствии встречного исполнения. Мы нашли договор на аренду автомобиля, на котором сотрудники ездили по объектам заказчиков, проверили командировочные выплаты, а также разобрались с суммой в 1 миллион рублей. Эти деньги переводились нашим доверителем в счет выплаты заработной платы сотрудникам должника. В подтверждение была представлена выписка по счету. Суд исследовал доказательства и поддержал этот довод.
На этом этапе уже было оспорено более 1,5 миллионов рублей. Но конкурсный управляющий настаивал, что осталось неподтвержденными еще 170 тысяч рублей, ведь у нашего доверителя не сохранились авансовые отчеты за некоторые месяцы 2019 года, а по представленным чекам невозможно установить, произведены ли они в пользу должника или в личных интересах. Но и тут суд встал на нашу сторону, указав, что отсутствие полного объема оправдательных документов не может являться основанием для вывода о том, что оспариваемые платежи однозначно является подозрительными сделками.
Оставалось доказать тот факт, что получение нашим доверителем денежных средств не являлось выводом активов. Конкурсный управляющий ссылался на то, что работник параллельно являлся участником организации-должника. Мы доказали, что он не мог влиять на принимаемые обществом решения и организацию бухгалтерского учета, поскольку мажоритарным участником общества с долей 90% и руководителем общества являлись иные лица. Мы напомнили, что единственным способом получения достоверной информации о деятельности и финансовом положении общества является изучение годовой бухгалтерской отчетности. В распоряжении была отчетность за 2018 год, где год был закрыт с прибылью и не было фактов, свидетельствующих о финансовых проблемах. Так мы доказали, что наш доверитель не мог знать, что в 2019 году у организации начался период подозрительности и что сделки могли причинить вред правам кредиторов.
Суды первой и апелляционной инстанции встали на нашу сторону.
Далее мы изучили авансовые отчеты по суммам, которые перечислялись нашему доверителю «под отчет». Конкурсный управляющий считал, что сделки, на покрытие которых направлялись суммы, были совершены при отсутствии встречного исполнения. Мы нашли договор на аренду автомобиля, на котором сотрудники ездили по объектам заказчиков, проверили командировочные выплаты, а также разобрались с суммой в 1 миллион рублей. Эти деньги переводились нашим доверителем в счет выплаты заработной платы сотрудникам должника. В подтверждение была представлена выписка по счету. Суд исследовал доказательства и поддержал этот довод.
На этом этапе уже было оспорено более 1,5 миллионов рублей. Но конкурсный управляющий настаивал, что осталось неподтвержденными еще 170 тысяч рублей, ведь у нашего доверителя не сохранились авансовые отчеты за некоторые месяцы 2019 года, а по представленным чекам невозможно установить, произведены ли они в пользу должника или в личных интересах. Но и тут суд встал на нашу сторону, указав, что отсутствие полного объема оправдательных документов не может являться основанием для вывода о том, что оспариваемые платежи однозначно является подозрительными сделками.
Оставалось доказать тот факт, что получение нашим доверителем денежных средств не являлось выводом активов. Конкурсный управляющий ссылался на то, что работник параллельно являлся участником организации-должника. Мы доказали, что он не мог влиять на принимаемые обществом решения и организацию бухгалтерского учета, поскольку мажоритарным участником общества с долей 90% и руководителем общества являлись иные лица. Мы напомнили, что единственным способом получения достоверной информации о деятельности и финансовом положении общества является изучение годовой бухгалтерской отчетности. В распоряжении была отчетность за 2018 год, где год был закрыт с прибылью и не было фактов, свидетельствующих о финансовых проблемах. Так мы доказали, что наш доверитель не мог знать, что в 2019 году у организации начался период подозрительности и что сделки могли причинить вред правам кредиторов.
Суды первой и апелляционной инстанции встали на нашу сторону.
Истец-конкурсный управляющий:
наличие у сторон намерения причинить вред имущественным правам кредиторов
фактическое причинение вреда неправомерными действиями участников сделок
осведомленность ответчика о финансовом положении должника
наличие неравноценного встречного предоставления либо его отсутствие.
наличие у сторон намерения причинить вред имущественным правам кредиторов
фактическое причинение вреда неправомерными действиями участников сделок
осведомленность ответчика о финансовом положении должника
наличие неравноценного встречного предоставления либо его отсутствие.
Ответчик-сотрудник (или КДЛ) должника:
факт расхода денежных средств на нужды общества
цель получения денежных средств заключается не в выводе активов должника.
факт расхода денежных средств на нужды общества
цель получения денежных средств заключается не в выводе активов должника.
ПОДПИСКА НА НОВОСТИ
Новости, кейсы, обзоры судебной практики
Нажимая на кнопку, вы соглашаетесь c политикой обработки персональных данных